читать дальше……………………………..
«Доктор был прав», думал Джек, изо всех стараясь контролировать себя, «это было болезненно». Почти столь же болезненно как когда ему перерезали горло.
- Уже недолго, сэр, - судя по ее обеспокоенному взгляду, Джанет видимо заметила признаки того, что он старательно пытался скрыть.
Он крепко сжимал кулаки под простынями, пока доктор Гамильтон сильно надавливал пальцами на шею и бормотал на этом раздражающем жаргоне, на каком доктора, как кажется, предпочитают изъясняться, чтобы уклониться от общения любым другим доступным способом.
- Доктор, - встревоженный тон Джанет проник сквозь агонию и Джек, открыв глаза, увидел обоих докторов, тщательно изучающих разнообразные мониторы, подсоединенные к нему. Даже ему было ясно, что они не были обрадованы тем, что видели.
Что ж, аллилуйя, наконец-то они добились своего. Прекратите сейчас или ваш пациент убьет вас или умрет, одно из двух. На тот момент он чувствовал, что дошел до состояния, когда смерть кажется наиболее простым выходом, а он уже делал такой выбор на этой неделе. Ему не хотелось, чтобы это превратилось в привычку.
- Пожалуй, хватит, доктор Фрейзер. У меня теперь достаточно информации.
Джек был удивлен, когда Гамильтон неловко похлопал его по плечу.
- Мне жаль, полковник. Не часто удается осматривать кого-нибудь оставшегося в живых с такими повреждениями. Надеюсь, я не причинил слишком сильной боли. Я изучу результаты с доктором Фрейзер и как можно скорее подготовлю свой отчет.
Джек хотел бы сказать, что понимает затруднительное положение доктора, но не мог, и должен был удовольствоваться кратким кивком. Он закрыл глаза, снова занявшись попытками дышать, и почувствовал как медленно соскальзывает в темноту.
…………………………………….
Очнувшись, Джек нисколько не удивился, обнаружив, что в его горло вставлена трубка. Непрекращающийся кошмар удушья и борьба за глоток воздуха изводившие его на протяжении многих часов ясно предупредил о том, чего следует ожидать.
Но ему это не нравилось. Он немного приподнял голову и огляделся, не сомневаясь, что док слоняется где-нибудь поблизости.
- Джек?
Дэниель появился в поле зрения. Вероятно, он сидел рядом с кроватью.
- Джанет ушла переговорить с генералом. Она скоро вернется.
Археолог выглядел так, словно не спал несколько дней; на его лицо лежала печать усталости.
- Как ты себя чувствуешь?
Просто блеск, Дэниель. Как, по-твоему, я себя чувствую?
Джек догадался, что его огорчение из-за вопроса было видно невооруженным глазом потому, как Дэниель слегка покраснел, и, заикаясь, пробормотал извинение.
- Черт! Прости, Джек. Я не думал, - скороговоркой выпалил он. – Я уверен, что доктор, которого вызвала Джанет, что-нибудь предпримет. Не волнуйся.
Джек увидел сколь много эмоций было в этих нескольких словах. Для Дэниеля сама мысль о немоте была ужасной. Его любовь к языкам и общению были неотъемлемой частью его жизни. Конечно, для него самого это означало конец его службы – ВВС вряд ли пожелают оставить немого офицера его ранга и без того уже приближавшегося к концу действительной службы. Не слишком хорошая реклама военной профессии.
Конечно, все это, так или иначе, было только в теории. Без этой проклятой трубки и капельницы он даже не мог дышать или питаться.
Он не сможет жить таким образом.
Гоаулд все-таки сумел убить его.
Неловкое молчание продолжалось, пока Дэниель не встал, и не дотронулся до его руки.
- Все будет хорошо, Джек. Ты должен верить в это. Я верю.
Все что Джек мог – это закрыть глаза.
Он услышал тихий вздох друга и шорох, когда тот снова присел.
……………………………..
- Джек, Джанет здесь, - Дэниель осторожно разбудил полковника, когда Джанет вошла в комнату. Она заговорила, только убедившись, что он полностью проснулся.
- Дэниель, ты не мог бы выйти? Почему бы тебе не пойти и не перекусить что-нибудь и не вернуться примерно через полчаса?
Джанет увидела, как нежелание промелькнуло по лицу Дэниеля и, ухватив его рукой, направила к двери.
- Я должна осмотреть полковника, и уверена что он предпочитает, чтобы это было без свидетелей. Ты ведь понимаешь.
Она улыбнулась, когда он кивнул и неторопливо вышел, дважды оглянувшись назад, пока добрался до лифта.
- Итак, полковник, - голос Джанет возвращал к действительности, пока она приближалась к кровати пациента. – У меня есть отчет доктора Гамильтона.
Она заметила как страх мелькнул во взгляде прежде чем лицо Джека снова стало безэмоциональным, и уселась на край кровати, пытаясь выглядеть безмятежной. Она вовсе не была спокойна, но последнее в чем полковник нуждался сейчас, так это в необходимости ободрять ее.
- Он предложил оперировать и устранить все повреждения. Он практически уверен, что сможет восстановить трахею и пищевод.
Джек поднял правую руку и поднес ее ко рту.
- Да, - Джанет улыбнулась. – Это означает, что мы сможем вывести трубку, как только вы оправитесь от операции, возможно уже через несколько дней.
Он покачал головой, его огорчение было явным, и снова показал на рот.
Ее сердце упало, но она ответила честно. Джек О’Нилл был не тем человеком которому обязательно надо подсластить пилюлю.
- По мнению доктора Гамильтона, ущерб, нанесенный вашим голосовым связкам слишком велик, чтобы его можно было устранить.
Она увидела, как безразличие снова появляется в его глазах, и заторопилась. – Однако он не говорил, что, безусловно уверен в этом. Мы узнаем больше, когда прооперируем.
Она ожидала ответа.
Но увидела только неспешное моргание глаз. Полковника бывало трудно понять и при лучших обстоятельствах.
- Я назначила операцию на утро. Желаете ли вы, чтобы я объяснила ситуацию вашей команде?
На этот раз ответ был немедленным. Полковник решительно покачал головой и указал на себя. Затем он изобразил движение, как будто пишет, очевидно, запрашивая ручку и бумагу.
Джанет вручила ему планшет с чистой бумагой. Ее опыт подсказывал ей, что пытаться писать лежа, было проще на твердой поверхности. Карандаш, который она нашла, также было использовать проще чем ручку.
Рука полковника слегка дрожала, но он писал своим обычным изящным почерком, немного неаккуратным, но все же вполне читаемым.
«Попросите прибыть мою команду. Я скажу им».
- Хорошо, сэр. Я передам сообщение, и затем доложу генералу. Прежде чем я уйду, не нужно ли вам чего-нибудь?
Единственный ответ, который она получила – было покачиванием головы. Полковник положил планшет рядом с кроватью и закрыл глаза, тем самым отпуская ее.
………………………………..
Джек дождался когда док покинет комнату, и только тогда позволил себе задуматься над тем, что она сказала. Это не стало полным сюрпризом. Мысленно он готовил себя к новостям подобного рода с тех пор как вернулся в КЗВ.
Он знал, что у него всего два выхода – утонуть в жалости к себе, или справиться с этим, если и когда это случится. После всего того, что произошло с ним за последние годы, он был уверен, что ничего не предопределено и что он достаточно пожалел себя на планете. Был всего один способ справиться с этим.
И когда дверь в комнату открылась, Джек изобразил такую большую улыбку на губах на какую у него хватило сил.
………………………………..
В комнате было тихо, когда Джек очнулся от анестезии. Он почувствовал в высшей степени тревожное присутствие болеутоляющих, которыми как он знал, его должны были накачать. Трубка в горле помогала ему дышать, но он ожидал этого. Доктор объяснила что пройдет, по меньшей мере, три дня, прежде чем ее удалят.
Он лежал, наполовину опасаясь ответа, но, отчаянно желая его знать. Сможет ли он говорить?
Его команда была ошеломлена новостями. Он пытался донести до них, что будет рад вернуть способность дышать и есть, но необходимость писать затрудняло общение. Он знал, что хотел сказать, но не мог, и это неимоверно расстраивало его. Наконец, он прекратил попытки объяснить и позволил себе заснуть; напряжение прошедших дней истощило его. Последнее что он запомнил, было голосами его друзей, тихо покидающими его, шепот прощальных слов медленно умирающий в воздухе.
- Полковник О’Нилл, - Джек узнал голос доктора Гамильтона. Он неторопливо открыл глаза, немного щурясь от яркого света. Джанет стояла рядом со специалистом, не сводя с него взгляда. Он понял, что они собираются ему сказать еще до того, как они сказали. Подтверждение того, что его голосовые связки были слишком серьезно повреждены, чтобы их можно было восстановить. За прошедшие дни он исчерпал все жесты: кивки, улыбки, закрытие глаз, так что просто продолжал держать глаза открытыми и смотрел прямо на них, желая, чтобы они ушли, до того как он сдастся.
…………………………
Не было никаких бумаг в кабинете Джека О’Нилла. Не было никакого беспорядка в кабинете Джека О’Нилла. Все что было в кабинете Джека О’Нилла - был сам Джек О’Нилл.
Он не прятался, и было так много занятий, к которым он мог бы вернуться. Он мог бы посидеть на инструктаже, но к тому времени, когда он записал бы свой комментарий, момент прошел и комментарий стал бы неуместен. Он мог бы позаниматься в спортзале, пробуя восстановить силу. Но ненормальное притяжение к огромному шраму на шее, выглядевшему еще хуже после операции, быстро стало раздражать. Он не мог отправиться на внепланетную миссию. Он не мог даже наслаждаться едой – он снова мог есть как все люди, но это был болезненный и медленный процесс, вынуждавший его выбирать мягкие легкие закуски, не раздражающие горло. Он начал ненавидеть сам вид желе.
Так что он сидел в своем кабинете.
Прошло две недели с тех пор как его выписали из лазарета. Он отказался уйти и прозябать дома, в то время как решается его судьба. Он не чувствовал себя инвалидом.
Его отчет занял больше времени, чем сам инцидент. В конце концов, ему разрешили напечатать отчет, и генерал его прочитал. Он был кратким и по существу дела. Он умер. Его оживили. Он убежал с помощью джаффа. Он обнаружил свою команду без сознания. Спрятал их. Они очнулись. Они убежали.
Он знал, что бы произошло, если бы он рассказал Хаммонду о могиле. Его бы никогда не выпустили из лап Маккензи. Ему и так пришлось выдержать два сеанса с психиатром, действующие на нервы сильнее чем когда-либо, из-за того, что пришлось писать свои ответы. Он не знал, кто был больше рад, что все закончилась, доктор или он сам.
Так что теперь он маялся бездельем, чувствуя себя бесполезным, и ожидал решения своей судьбы.
Отставка по состоянию здоровья. Ничего другого не оставалось. Все попытки связаться с союзниками потерпели провал. Исцеляющее устройство оказалось даже хуже чем бесполезным; единственным результатом была боль не утихавшая в течение многих часов. Картер предположила, что устройство не сработало из-за того, что заживление было начато саркофагом; возможно, это был своего рода защитный механизм, разработанный для того, чтобы предотвратить исцеление жертв пыток. Никто не знал точно, единственным доказательством было то, что оно не работало.
Так что он смирился с этим. По крайней мере, ему не мешали странные языки, как это было, когда знание древних загрузилось в его мозг. На этот раз он точно знал, что хотел сказать. Просто не мог.
Почему-то сарказм, напечатанный на экране монитора, превращался в грубость. Его юмор был в самом тоне, в той манере, в которой он изъяснялся. Теперь всякая беседа превратилась в неприятную проблему.
Так что он сидел в своем кабинете.
Чувствуя к себе жалость.
Дерьмо! Он обещал себе, что этого не будет. Когда он думал в камере, что команда мертва, он сам определил свою судьбу, решив жить. Он не сдался тогда и не сдастся теперь.
Джек покинул кабинет, решив отыскать какое-нибудь полезное занятие.продолжение следует
@темы:
angst,
whumpage,
hurt/comfort,
Фанфики